Пытливый житель

Прогуливаясь по улице Карла Маркса в Тамбове, мимо бизнес-центра и отеля «Галерея», сложно не задаться вопросом: что это за стиль? Он одновременно знаком и чужд. Это не классика, не модерн и не хай-тек в чистом виде. Это - капиталистический романтизм (капром), самый громкий и спорный архитектурный акцент постсоветской эпохи. А ведь это не просто стиль, а целый культурный пласт, застывший в бетоне, стекле и граните. Период его расцвета - примерно с 1991 по 2008 год, время, когда после десятилетий строгой унификации в СССР архитектура получила невиданную свободу. Такие здания мы можем найти абсолютно в каждом городе России, не исключая Москву и Санкт-Петербург. Эти «шедевры» узнаются сразу. С момента постройки, каждое здание стремилось стать яркой, самодостаточной доминантой, а не частью ансамбля. Свободное, часто игривое цитирование классических форм (колонны, портики, купола) в новом контексте. Использование дорогих, статусных материалов (полированный гранит, зеркальное стекло) для демонстрации успеха и «новой жизни». В Москве это был «лужковский стиль», в Петербурге так называемый «стаканизм», а в других городах - свои, не менее уникальные и узнаваемые черты. Ярким примером капрома является бизнес-центр «Галерея» открытая в 2011 году в центре Тамбова. Фасад здания украшают стройные колонны, отсылающие к классической традиции, но помещенные в современный контекст бизнес-центра. Завершает композицию характерная для капрома «шляпка» - высотный акцент-ротонда, увенчанная куполом. В советское время такие излишества были под запретом, в нулевые они стали символом преодоления прежних ограничений. Фасад обильно остеклен, а цокольный этаж облицован полированным гранитом. Это классический капромовский дуэт: стекло символизирует современность и престиж, а гранит солидность, статус и желание заявить: «Мы можем себе это позволить». Обратите внимание на плавные, обтекаемые линии верхней части здания и закругленные элементы фасада. Эта «страсть к изгибчикам» - один из ярких признаков стиля, противопоставленный угловатой советской архитектуре. Капром часто критикуют за эклектичность и вычурность, называя «архитектурным трэшем». Но его ценность не в безупречном вкусе, а в честности. Это безоглядная, наивная визуализация настроений и чаяний общества 1990-2000-х годов. Своеобразный памятник эпохи, зафиксированный в архитектуре. Капром - наша общая, немного неловкая, но искренняя архитектурная юность. И она заслуживает того, чтобы ее увидеть, узнать и понять.

В тихом Кривоарбатском переулке стоит один из самых узнаваемых символов советского авангарда- Дом-мастерская архитектора Константина Мельникова. Построенный в 1927–1929 годах, этот дом не просто здание, а манифест, смелая экспериментальная работа и личное пространство гения . Этот дом по праву считается уникальным. Его также называют архитектурной загадкой. Так как он состоит из двух врезанных друг в друга цилиндров, образуя в плане цифру 8. Мельников считал, что такая форма не только оригинальна, но и экономична , ведь она дает максимальный объем при минимальном периметре стен. Поражает воображение и сотовая кладка. Стены представляют собой ажурную решетку из кирпича с шестиугольными окнами, напоминающими пчелиные соты. Эта новаторская конструкция, на которую повлияли идеи инженера Владимира Шухова, позволила равномерно распределить нагрузку и произвольно размещать окна в соответствии с планировкой комнат. В эпоху, когда страна переходила к коллективному быту и строительству домов-коммун, Мельникову удалось получить участок в центре Москвы и построить одноквартирный особняк для своей семьи. Это был эксперимент, который, как надеялся архитектор, ляжет в основу проектов массового жилья. Мельников продумал каждую деталь своего дома, превратив его в образец функциональности и комфорта. Он придумал «воздушный телефон». Это собственная система связи, представляющая собой переговорную трубу, соединявшая прихожую с мастерской на третьем этаже. Было там и умное отопление. Изначально дом отапливался одной угольной печью в подвале. Теплый воздух по специальным каналам поднимался во все помещения, а с улицы он поступал через симметричные решетки у входа. Даже мусоропровод с кухни был выведен прямо в топку. Архитектор постоянно экспериментировал с пространством. Деревянные междуэтажные перекрытия были собраны из досок, поставленных на ребро в виде сетки, что обеспечивало прочность и легкость. Мельников закладывал возможность легкой перепланировки, и со временем он ею пользовался . Но судьба у дома была непростой. С конца 1930-х годов новаторские идеи Мельникова подверглись критике, и он практически перестал строить и творить. В 2014 году дом получил статус Музея Константина и Виктора Мельниковых (филиала Музея архитектуры им. А.В. Щусева). Дом Мельникова - это больше, чем бетон и кирпич. Это мысль, воплощенная в форму, смелая мечта о будущем, которая продолжает вдохновлять архитекторов и ценителей искусства по всему миру.

Среди великих имён русской архитектуры Алексей Викторович Щусев (1873-1949) занимает особое место. Всем нам знаком его гений по советским проектам - от Мавзолея на Красной площади до станции метро «Комсомольская-кольцевая». Но сегодня мы хотим рассказать об одном его «невидимом» творении, затерянном на обочине истории, - проекте храма, который так и не был завершён. В 1913 году император Николай II поручил Щусеву создать полковую церковь для 1-го Стрелкового Его Величества полка в Царском Селе (ныне г. Пушкин). Это был проект национального значения, символ единства веры, царя и армии. Примечательно, что для внутренней росписи храма был приглашён сам Николай Рерих - случай уникальный, говорящий о высочайшем уровне замысла. Торжественная закладка храма состоялась 11 марта 1914 года в присутствии императорской семьи. Но менее чем через пять месяцев, 1 августа 1914 года, Россия вступила в Первую мировую войну. Строительство было спешно заморожено. Возведённые стены лишь накрыли деревянным настилом от дождей, а полк отправился на фронт. Так что же стало с храмом? Это одна из главных загадок. До какой стадии было завершено строительство и когда именно его разобрали - до сих пор неизвестно. Проект был фактически стёрт из истории, как и память о нём. Щусев задумал храм как мощный символ. По его проекту церковь должна была увенчаться трёхглавием. Архитектор пояснял это необычное для православного зодчества решение просто и гениально: «Стрельцы ходили в бой по трое». Так в камне должна была воплотиться идея воинского братства. Этот неосуществлённый проект - не просто потеря для архитектуры. Это утраченное звено в творческой эволюции мастера, символ прерванной традиции и целой эпохи, канувшей в Лету.

Знаменитые «сталинские высотки» — это не только символ советской эпохи, но и продукт глобального инженерного опыта. Мало кто знает, что чтобы научиться строить высотные здания, группа советских инженеров и архитекторов в середине 1930-х годов отправилась в командировку... в самое сердце капитализма - Нью-Йорк. Эта делегация, в которую входили такие ключевые фигуры, как будущий главный архитектор Москвы Дмитрий Чечулин и инженер-конструктор Николай Никитин, по сути была государственной разведывательно-учебной миссией. Изучая американские небоскребы, наши специалисты перенимали передовые на тот момент технологии. Конструктивные решения каркасов и фундаментов. В частности, их внимание привлекли технологии свайных фундаментов и использование стального каркаса, который позже был адаптирован под советские реалии и стал комбинироваться с монолитным железобетоном. Советские специалисты полностью переняли организацию строительных процессов на большой высоте. Они наблюдали за работой башенных кранов и логистикой на стройплощадках таких гигантов, как Эмпайр-Стейт-Билдинг и Крайслер-Билдинг. Принципы работы лифтовых систем и инженерных коммуникаций. Скоростные лифты, системы вентиляции и центрального кондиционирования американских небоскребов произвели на советских архитекторов огромное впечатление. Они внимательно изучали не только техническую начинку, но и эстетику, чтобы создать свой, уникальный «советский» стиль. Заимствовав общую композицию и некоторые приемы из американского ар-деко (ярусное строение, шпили), они переработали их через призму монументального «сталинского ампира» с его помпезностью, советской символикой и скульптурными группами, прославлявшими труд и идеалы социализма. Результатом этой поездки стал бесценный опыт, который лег в основу проекта «Семь сестер» - знаменитых высоток Москвы. Однако прямое копирование было невозможным: в отличие от американских небоскребов, стоящих на скальном основании Манхэттена, московские грунты были более сложными. Это потребовало от советских инженеров разработки новаторских решений, таких как более массивные фундаменты и сложные схемы распределения нагрузки, что в итоге стало их собственным вкладом в мировую архитектурную практику.

Давайте начистоту: обычный скворечник из неструганной доски — это, конечно, практично и мило. Но что, если совместить пользу для природы с эстетикой для города? На этот случай созданы архитектурные скворечники! И это не просто коробки с дыркой. Это настоящие мини-шедевры, повторяющие формы знаменитых зданий, сказочных домиков или футуристических конструкций. Представьте себе скворечник «Дом-яйцо», точную копию местной церкви с колокольни или домик в стиле хай-тек. Как же это красиво! Такие скворечники становятся ярким арт-объектом в саду или на балконе, в парке и даже на городском проспекте. Привлекая птиц, мы помогаем им выживать в городе. А дети и многие взрослые с большим интересом наблюдают за жизнью в красивом домике. Из школьной программы мы помним, что идеальное время для установки скворечника именно поздняя осень и зима. Как правило, новый домик пахнет деревом, краской, человеком. За несколько зимних месяцев запахи выветрятся, а домик покроется легким слоем пыли и перестанет пугать птиц. Он станет для них привычной и безопасной частью пейзажа. К тому же, зима достаточно суровое испытание не только для перелетных, но и для наших местных птиц: синиц, воробьев, поползней. Они не прочь спрятаться в уютном скворечнике от вьюги, ледяного ветра и мороза. Так ваш домик спасет чью-то жизнь еще до того, как в нем появится потомство. Любопытно, что многие птицы начинают искать и осматривать потенциальные гнездовья очень рано, в конце зимы (февраль-март). Если к этому моменту ваш скворечник уже висит на своем месте, у него гораздо больше шансов быть «арендованным» на сезон. Сейчас самое время сделать архитектурный яркий скворечник! Вы сами получите эстетическое удовольствие и украсите уличное пространство.

Кто в России не слышал о «Крестах»? Комплекс был построен в 1884–1892 годах по проекту архитектора Антония Томишко и представляет собой яркий образец «кирпичного стиля» конца XIX века. Ключевыми особенностями являются: форма и планировка. Два пятиэтажных корпуса имеют форму креста, что и дало тюрьме название. Такая конструкция была функциональна : из центральной башни надзиратели могли одновременно контролировать четыре коридора-«луча». Кроме двух главных корпусов, на территории находятся около 30 исторических зданий (кухня, пекарня, баня, прачечная, больница), которые также являются частью наследия. Для своего времени это была образцовая тюрьма, оснащённая электричеством, автономным водоснабжением, принудительной вентиляцией и водяным отоплением. После реконструкции и инновации «Кресты» получат вторую жизнь. По проекту, архитектурной доминантой нового пространства, останется Храм Александра Невского. Появятся две гостиницы с развитой инфраструктурой, а также целая гастрономическая улица. Запланирован и пешеходный променад с арт-объектами и тематическими «островами памяти», которые сохранят историческую связь с местом. Откроется мультимедийный музей «Кресты», который станет современным и технологичным центром осмысления прошлого. Всё пространство будет полностью пешеходным. О том, как преобразятся знаменитые «Кресты» и пространство вокруг, смотрите в закрепленном видео.

⚠️ Покупка квартиры на вторичном рынке, особенно у пожилого собственника, сегодня превратилась в поле битвы, где новый владелец рискует потерять и жильё, и деньги. История с возвратом квартиры певицей Ларисы Долиной через суд лишь вершина айсберга. Такие случаи массово тиражируются по всей стране, получив название «эффект Долиной». Покупатели остаются без квартиры, но с многомиллионными кредитами на руках. Ситуация приобрела системный характер. По официальным данным, суды по всей стране уже признали недействительными более 3000 сделок с жильём пенсионеров, вернув им недвижимость. Росреестр фиксирует рост числа аннулированных из-за мошенничества продаж на 20% за последние два года. Российская гильдия риэлторов отмечает увеличение судебных споров по возврату недвижимости на 15-20% в год. Часто по совету юристов продавцы-пенсионеры объявляют себя банкротами, лишая покупателей даже теоретического шанса вернуть средства. Как отмечает глава думского комитета по конституционному законодательству Андрей Клишас, заявления «обманутых» пенсионеров часто поражают высокой юридической грамотностью, что наводит на мысли о посторонней помощи. Пока власти обсуждают законодательные инициативы, покупателям нельзя полагаться на удачу. Универсальной стопроцентной защиты не существует, но риски можно значительно снизить, следуя чёткому алгоритму и помощи профессиональных юристов. Действительность такова, что покупатели полностью не защищены законом и ответственность за безопасность сделки полностью лежит на них. Тщательная проверка, нотариус и страховой полис - это не излишняя перестраховка, а необходимый минимум в современных условиях.

Иногда простая архитектурная форма может нести в себе целую философию. Именно так произошло с проектом «Дома с Большой Крышей» (Large Roof House) от японского бюро Architect Cafe. Представьте тихий пригородный квартал. Среди стандартных домов вырастает этот небольшой объём с узнаваемым пирамидальным силуэтом. И это не просто дизайнерский ход. Каждая линия здесь наполнена смыслом. Но все же главным героем этого проекта стала…крыша! Для семьи - это метафора защиты, общего очага и единения. Под одной большой «шапкой» живут, общаются и растут. Для пейзажа - это архитектурное эхо. Форма крыши сознательно перекликается с силуэтами гор на горизонте, вписывая дом в большой природный контекст. Любопытно, что необычная форма крыши несет в себе определенный смысл. Максимум простора внутри. Крутые скаты крыши создают огромное, свободное от перегородок двустороннее пространство в гостиной. Это ощущение простора и свободы, которого трудно добиться в обычном доме. В доме возникает эффект «защитного кокона». Большой вынос крыши создаёт уютные, защищённые террасы и формирует особую интимную зону вокруг дома, отгораживая быт от соседских взглядов. Форма отсылает к историческим японским постройкам и храмам, где крыша всегда была главным элементом, но при этом подана через современный архитектурный язык. Под этой поэтичной и умной крышей разворачивается продуманное пространство для жизни: светлая гостиная, которая сила сердцем дома, три приватные спальни и две террасы для единения с природой. Этот проект является прекрасным примером того, как современная архитектура может быть не холодной, а тёплой. Не чуждой, а родной. Когда дом становится не просто местом для жизни, а частью личной истории и окружающего мира.

Петербургская архитектурная революция на воде: что и как строят на намыве Васильевского острова? Забудьте о скучных спальниках прошлого. Намыв Васильевского острова сегодня - это самая смелая архитектурная лаборатория Петербурга. Здесь пишут новые правила игры. Почему это уникальная площадка? Свобода. Здесь нет жёстких рамок исторического центра, зато есть вода, ветер и возможность творить с чистого листа. И этой свободой градостроители и девелоперы пользуются на полную. Из чего же складывается новый ландшафт? Девелоперы констатируют, наступила эра кварталов, а не домов. Ушли в прошлое разрозненные башни. Теперь здесь строят целые микрорайоны. Яркий пример - коллаборация «Брусники» и Bashni Element, которые вместе создают не просто жильё, а целый парк с продуманной начинкой. Появилась так называемая игровая архитектура. Парки на намыве не для галочки. 5-метровый мост превращается в игровую вселенную с горками и лазалками. Арт-объект в форме корабля зовёт не смотреть, а лазить, кататься, исследовать. Это принципиально новый уровень общественных пространств. Инфраструктура становится подобием аттракциона. Даже социальные объекты - часть концепции. Школы и детсады проектируются как «социокультурные кластеры» с планетариями, полигонами для робототехники и открытыми пространствами. Это уже не типовые «коробки», а места притяжения. В итоге, намыв превращается в масштабный урбан-эксперимент по созданию цельной среды. Здесь работают над всем сразу: уникальный силуэт против неба, пешеходные связи, диалог с Финским заливом и, конечно, смелая, современная архитектура. Это уже не окраина, как было раньше. Это новый морской фасад и, возможно, будущий архитектурный эталон для всего Петербурга. Престиж рождается здесь из бетона, стекла и смелых идей.

Возможно, вы слышали, что Мадрид называют городом в клеточку, сердце которого бьется уже более 400 лет. Уникальность Мадрида в том, что это один из немногих европейских мегаполисов с почти идеальной геометрией. Его исторический центр - это лабиринт не из кривых улочек, а из квадратных кварталов (manzanas). Такая строгая планировка - наследие XVI-XVII веков, эпохи Габсбургов, когда город начал расти как столица империи. Прямые линии, пересекающиеся под прямым углом, создавали удобную и логичную структуру для парадов, торговли и контроля. Это был урбанистический манифест порядка и власти. И в самом сердце этого «клетчатого» города Габсбургов бьется его главная площадь - Пласа-Майор (на фото). Это не просто красивая площадь. Это многослойная капсула времени испанской истории. В 15 веке на этом месте шумел рынок «Аррабаль» за городскими стенами. В 17 веке по велению короля Филиппа III площадь приобрела закрытую, строгую форму, став идеальной сценой для зрелищ. Здесь проходили всё: от пышных коронаций до публичных казней. В эпоху инквизиции на площади проводилось публичное сожжение еретиков. Во времена золотого века площадь была главной ареной для боёв быков, театральных премьер и народных гуляний. В наши дни - это по-прежнему нервный узел города. Под аркадами шумят кафе и рестораны, туристы ищут самый вкусный «бокадильо», уличные артисты дают представления, а местные жители назначают свидания «у коня» (у памятника Филиппу III в центре). Пласа-Майор — это образец площади-интерьера. Она полностью закрыта фасадами зданий с единым архитектурным ритмом, соединёнными аркадами. Попадая сюда, вы будто оказываетесь в гигантской городской гостиной под открытым небом. Это гениальное решение, превратившее пространство в универсальную сцену для любой жизни - от трагедии до карнавала. Ирония судьбы : площадь, созданная для демонстрации абсолютной власти короля, сегодня стала самым демократичным и живым местом не только Мадрида, но и, пожалуй, всей Испании. А лучший вид на площадь открывается из одного из оконных столиков кафе на втором этаже под аркадами. Здесь, за чашкой кофе, можно наблюдать, как оживает история.

Удивительно, как гармонично сочетаются авангард и история в архитектуре Петербурга. На месте легендарного стадиона имени Кирова, который в 1950 году называли «кратером вулкана», сегодня стоит сооружение, больше похожее на пришельца из будущего. «Зенит-Арена» - это стадион, где инженерное чудо спорит с архитектурной дерзостью. Проект японского метра Кисё Курокавы с самого начала называли «Космическим кораблём». Неслучайно: плавные формы купола, опирающегося на восемь наклонных мачт, создают стойкую ассоциацию с летающей тарелкой, временно приземлившейся на Крестовском острове. Но эта «тарелка» не просто образ. За футуристическим фасадом скрываются решения, которые ставят стадион в ряд уникальных объектов мирового уровня. Уникальность арены состоит в её уважительном диалоге с прошлым. Стадион физически и концептуально построен на основании своего предшественника - стадиона им. С. М. Кирова. Курокава не стал сносить историю, а вписал в неё новый объём. Входную группу формируют два симметричных павильона с колоннами в духе сталинского ампира, оставшиеся от старого стадиона. Футуристическая «тарелка» парит над этой классической основой, создавая поразительный контраст. Восемь мощных мачт, несущих крышу - это не только инженерия. Они считаются отсылкой к нереализованным ростральным колоннам или «парусам» проекта стадиона 1930-х годов, давно задуманной «короне города». «Газпром Арена» — единственный в России и один из немногих в мире стадионов, объединивший две ключевые технологии: раздвижную крышу и защиту зрителей и поля от капризов петербургской погоды, возможность проведения мероприятий в любых условиях. Две гигантские створки общей площадью 13 500 кв., а полное открытие или закрытие занимает около 40 минут. И вторая уникальная технология- выкатное поле, позволяющее сохранять идеальный натуральный газон, выкатывая его на солнце, и освобождает пространство чаши для концертов, шоу. Конструкция весом около 8 400 тонн, а само поле на воздушной подушке выкатывается за пределы стадиона примерно за 2 часа. Эти системы позволяют арене быть не статичным сооружением, а трансформером, мгновенно меняющим свою конфигурацию под задачи события. «Газпром Арена» - блестящая иллюстрация тезиса о том, что утилитарное спортивное сооружение может и должно быть архитектурной иконой. Ведь это больше чем стадион. Это симбиоз дерзкой мечты, сложнейшего инжиниринга и тонкого уважения к истории. Сооружение, которое, подобно лучшим образцам мирового брутализма и хай-тека, доказывает: функциональность при гениальном подходе рождает настоящее искусство.

Пока в Тбилиси бруталистское здание почты обретает новую жизнь как отель, в мире есть и другие почтовые «бруталисты», заслуживающие внимания. Отличный пример - штаб-квартира Катарской почты в Дохе. Здание почты было построено в 1980 году архитектором американского бюро William Pereira Associates (именно он является автором знаковых проектов вроде здания Transamerica Pyramid в Сан-Франциско). В момент постройки футуристический дизайн здания был призван символизировать стремление Катара к инновациям и современным технологиям. Здание возводилось в период, который исследователи называют «урбанизацией модернизации» (с 1972 по 1984 годы). Это было время, когда Доха, стремясь обрести новую идентичность, начала приглашать международных архитекторов для создания современной городской среды. Внешний облик здания описывается как «более барочная версия» пирамидального отеля Sheraton (другого знакового проекта того времени, спроектированного Уильямом Перейрой). Фасад привлекает внимание необычными трубчатыми структурами и включает многоэтажную парковку. Штаб-квартира Qatar Post вошла в число первых архитектурных икон Дохи и повлияла даже на дизайн общественных пространств. Например, в 2017 году она вдохновила на создание детской игровой площадки «Doha Modern Playground» в парке Аль-Масрах. Современное здание почты в Катаре - идеальный ответ на вопрос, зачем сохранять архитектуру XX века. Оно доказывает, что общественные постройки (почты, телеграфы, библиотеки) могут и должны быть непременно функциональными (служить людям), идейными (нести смысл и амбиции своей эпохи), эстетически значимыми (оставаться объектом интереса и восхищения спустя десятилетия). В отличие от тбилисского почтамта, катарский пример пока не получил новой функции, но сам факт его узнаваемости и обсуждения - это уже прекрасный повод задуматься о ценности подобного наследия по всему миру. Штаб-квартира Qatar Post: бруталистский символ, который по-прежнему смотрит в будущее.

Советские здания в бывших республиках Советского Союза обретают вторую жизнь. Так, бруталистская легенда Тбилиси обрела новую жизнь Знаковое здание бывшего Центрального отделения почты и телеграфа на проспекте Руставели, построенное в 1978 году, открылось после масштабной реконструкции как роскошный пятизвездочный отель. Проект превращения бруталистского памятника в современный отель выполнило знаменитое шанхайское бюро Neri&Hu. В основу реконструкции легло уважение к истории. Фасад из грузинского туфа и бетонный каркас сохранены. Часть опор и балок намеренно оставили «как есть», создав честный диалог старого и нового. В итоге, получилось не бальзамирование, а переосмысление. Архитекторы избежали точечной реставрации, смешав грубый бетон с кожей, мрамором и хрустальными люстрами. Весь первый этаж заняли рестораны, бары и библиотека. Библиотека открыта для горожан, продолжая традицию, когда сюда стекался весь город за почтой и звонками. Акцент сделан и на архитектурные метафоры. Интерьер отсылает к улочкам Старого Тбилиси, а прозрачные перегородки из рифленого стекла в номерах намекают на спальные вагоны Шелкового пути. Таким образом, перед гостями и жителями города на свет явился яркий пример того, как можно бережно и смело вдохнуть новую жизнь в архитектурный памятник, не превращая его в музейный экспонат, а делая центром притяжения.

Современная архитектура последних десятилетий часто балансировала между постмодернистской игрой и гламурным, но безликим "интернациональным стилем" в массовой застройке. Конструктивизм же предлагает ясную, принципиальную и содержательную альтернативу - архитектуру идеи, а не просто оболочки. В эпоху экологического кризиса и осознанного потребления лозунг "форма следует функции" обретает новый смысл. Это про отказ от излишеств, экономию материалов и энергии, честность конструкции. Чистая геометрия, лаконичность, графичность, контраст - визуальный язык конструктивизма идеально ложится на эстетику цифрового мира. Он созвучен интерфейсам смартфонов, минимализму Apple, логотипам IT-компаний. Это "инстаграмная", фотогеничная архитектура, которая читается как сильный и понятный образ. Московская мастерская LATIFUNDIA спроектировала виллу в духе конструктивизма для парк-отеля в Подмосковье. Это не просто дом для краткосрочной аренды, а машина для новых пространственных ощущений. Расположение помещений ясно считывается по внешним объёмам, панорамное остекление на запад, окна-иллюминаторы в спальне на восток, солярий на крыше с видом на природу. Зимний сад, который легко становится кабинетом и местом отдыха. Эффектная винтовая лестница и гидравлический лифт в отдельном блоке. Идеальная локация, чтобы отрешиться от будней через архитектуру и через необычные пространственные ощущения помочь гостям отвлечься от повседневности. Всплеск популярности конструктивизма в России - это возвращение к мощному, забытому культурному коду. Это не ностальгия по СССР, а интерес к авангардному, революционному искусству, которое было мировым трендом. Для новых проектов - это способ создать яркую, запоминающуюся идентичность, отсылающую к местному, но интернационально узнаваемому наследию.

Типичная ситуация, с которой может столкнуться любой собственник во Франции. Современные французские законы, превращают защиту своего имущества в преступление или, говоря другими словами, во Франции легализован «законный» захват жилья. Как это работает. Если человек легально (по договору, через Airbnb) попадает в жилье хотя бы на одну ночь и успевает сменить замки или получить на этот адрес письмо, полиция не вмешается без решения суда. Это дает ему статус «обитателя» с сильными правами. Но и это еще не всё. С 1 ноября по 31 марта выселить кого-либо, даже нелегально проживающего и не платящего, нельзя. Отключить в этот период электричество, газ или воду также запрещено. Таким образом, самостоятельная попытка выгнать сквоттера - преступление. За «насильственное выдворение» грозит до 3 лет тюрьмы и штраф €30,000. Но правительство делает вид, что борется против самовольного захвата жилья. В апреле 2025 года во Франции действительно вступил в силу новый закон, призванный упростить и ускорить борьбу со сквоттерами. Но он не решает всех проблем. Владелец основного жилья может добиться выселения сквоттера через суд в упрощенном порядке всего за 72 часа. Как правило, такие случаи единичны. Государство может отключить электричество, воду и газ в незаконно занятом жилье. Но для этого надо владельцу жилья необходимо пройти все круги ада судебной системы. И, наконец, наказание для сквоттеров ужесточено: до 3 лет тюрьмы и штраф €7,500 (ранее — €45,000). При этом (читаем мелкий шрифт) : упрощенная процедура на 72 часа применяется только для основного жилья. Для квартир, сдаваемых в аренду или являющихся вторым жильем, процесс может затянуться на месяцы. Если ситуация спорная (например, сквоттер - мать с маленькими детьми), полиция может не применить упрощенный порядок, отправив дело на долгое рассмотрение судом. Если сквоттер изначально попал в дом легально (например, через Airbnb), новые ускоренные правила на него могут не распространяться. Выселение превращается в стандартную длительную судебную процедуру. Сквоттерство набирает обороты по всей Европе. А попытка решить проблему своими силами, ведет к скамье подсудимых.

При слове «дом на ножках» в голове возникает избушка Бабы-яги. А между тем, это один из самых практичных приёмов в современной архитектуре. И он снова набирает популярность! Почему же здания приподнимают над землёй? Не только для красоты. У этой концепции есть серьёзные преимущества, проверенные ещё в советское время. Таким образом, ведется борьба с «непрестижными» этажами. «Дома на рожках» помогли решить проблему непопулярных первых этажей, превратив их из тёмных квартир в полноценные с видом и светом. А ведь ножки еще и обеспечивают мощную сквозную вентиляцию. Автомобильные выхлопы не застаиваются у фундамента, а уносятся ветром, делая воздух во дворе чище. Больше не нужно обходить многоэтажку по периметру! Сквозные проходы под домом - это короткий путь до подъезда, парковки или соседнего двора. Архитектура, которая работает на людей. В России наиболее известные «дома на ножках» находятся в Москве и Санкт-Петербурге. Это уникальные архитектурные эксперименты, каждый со своей историей и целью. Такие дома - яркий пример, когда функциональность рождает уникальный облик. Это не просто «избушки на курьих ножках», а умное проектирование, которое делает городскую среду комфортнее.

Специалисты по недвижимости пришли к выводу, что будущее за многофункциональными жилыми кварталами, построенными по принципу «15-минутного города», где все ключевые точки жизни доступны в пешей досягаемости. Это ответ на запрос об экономии самого ценного ресурса современного человека - времени. Тренд на «снекификацию» и готовую еду, рост удаленной работы требуют, чтобы под рукой было все необходимое, без долгих перемещений по городу . Такой квартал не «спальный», а жизненный, с рабочими коворкингами, студиями для хобби и точками фуд-корта. Все больше покупателей обращают внимание на экологичность. Кварталы с энергоэффективными технологиями, солнечными панелями и продуманным раздельным сбором мусора будут только расти в цене. Успешные проекты будущего - это не набор домов, а создание сообществ. Это достигается за счет продуманных общественных пространств: зон для работы, кофеен, летних кинотеатров, площадок для барбекю и общих праздников. Люди покупают не просто квартиру, а чувство принадлежности. Со временем, архитектура будет становиться более гибкой. Проекты, где пространства будут адаптироваться под меняющиеся нужды жителей (например, трансформируемые дворы или многофункциональные лобби), окажутся в выигрыше. Локация умерла? Нет. Она эволюционировала из географической точки в комплексное проживание. И будущее за теми, кто это понял.

Не многие знают, что технологию панельного домостроения для хрущёвок СССР купил во Франции. Но оказывается, заимствование было куда глубже! Сам принцип «хрущёвских кварталов» с их микрорайонами и зелёными зонами - тоже не наше ноу-хау. Его скопировали с английских и скандинавских моделей «муниципального социализма» 1940-50-х годов. Так что жилищная реформа Хрущёва была почти целиком вдохновлена опытом Западной Европы. Дело в том, что в 1950-е СССР активно изучал западный опыт. Академия строительства и архитектуры даже издавала целые труды по зарубежному градостроительству. В 1956 году советская делегация во главе с директором НИИ градостроительства В.А. Шквариковым посетила Великобританию. Они увидели Лондон, новые города-спутники (Харлоу, Уэлвин), встречались с местными планировщиками и архитекторами. Идеи им понравились. Именно из Англии они привезли концепцию «смешанной застройки» из трёх типов домов: блокированные дома (таунхаусы) с садиками,секционные дома в 3-4 этажа и высотные «башни» в 8-12 этажей. Задача была не только экономическая, но и социальная — борьба с классовой сегрегацией и создание «социально-гармоничных соседств». Любопытно, что экспериментальной площадкой стал... Челябинск! В конце 1950-х начале 1960-х там появился микрорайон с явным английским акцентом. Самыми нетипичными для СССР стали двухэтажные блокированные дома для больших семей (5-6 человек). Квартиры в двух уровнях с выходом в собственный сад площаью 150-200 кв. м! Представляете, почти собственный дом. И одноэтажный блокированный дом для пожилых с 12 однокомнатыми квартирами и участками. История советской архитектуры — куда более сложная и интернациональная, чем кажется. Она была полем для экспериментов и заимствований, где идеи «муниципального социализма» с Запада пытались адаптировать под советские реалии. Получилось ли создать те самые «социально-гармоничные соседства» - большой вопрос. Но факт остаётся фактом: многие принципы, которые мы считаем исконно советскими, на проверку оказываются общеевропейскими.

Давайте поговорим об архитектурном триумфе века. Об Эйфелевой башне - самому узнаваемому символу Парижа. Хотя автором проекта принято считать Гюстава Эйфеля, первоначальный эскиз принадлежал его сотрудникам - Морису Кёшлену и Эмилю Нугье. Задача для Всемирной выставки 1889 года была амбициозной: создать сооружение высотой 300 метров, которое символизировало бы технологический прогресс Франции. Архитектурный прототип башни - это опоры мостов. Инженеры компании Эйфеля имели огромный опыт в строительстве железнодорожных виадуков, где требовалась особая прочность при минимальном весе. Башня, по сути, является гигантской ажурной фермой, где несущую функцию выполняет не массивная сердцевина, а сложная сеть из балок и раскосов. При возведении башни были применены революционные инженерные решения. Главный архитектурный и инженерный прорыв - ажурная решетка. Такая конструкция обладает невероятной прочностью и устойчивостью к ветровым нагрузкам. Сильный ветр почти не увеличивает нагрузку на основание, проходя сквозь решетку. Это сделало башню не только легкой, но и безопасной для рекордной высоты. Но и форма башни не случайна. Она математически рассчитана для оптимального распределения нагрузки. Четыре опоры, образующие квадрат в основании, изгибаются и плавно переходят в единую башню. Эта кривая была просчитана так, чтобы изгибающий момент в каждой точке конструкции был минимальным. Примечательно, что все 18 038 металлических элементов были изготовлены и просверлены с точностью до десятой доли миллиметра. На месте их оставалось только собрать, как гигантский конструктор. Это позволило возвести башню чуть более чем за 2 года (1887-1889) - невероятная скорость для того времени! В свое время башня подверглась шквалу критики со стороны парижской интеллигенции, которая называла ее «бесполезным и чудовищным сооружением», искажающим облик города. Однако Эйфель парировал: «Разве не в логике самой конструкции идут корни ее красоты?». Он доказал, что инженерная правда, основанная на расчетах и функциональности, может стать новым словом в архитектуре и породить собственную, индустриальную эстетику. Эйфелева башня стала предтечей модернизма и функционализма в архитектуре XX века, где «форма следует за функцией».

Климат стремительно меняется. Зимы становятся мягче, а осадки в виде снега и дождей интенсивнее. Масса воды, которая течёт по нашим улицам все чаще и чаще приводит к коллапсу. Да и ливни, которые раньше случались раз в столетие, теперь происходят каждый год. Подтопленные улицы, парализованное движение, эвакуация — это уже не сценарий апокалипсиса, а суровая реальность мегаполисов по всему миру, включая Москву и Петербург. К сожалению, в России до сих пор используют данные для проектирования ливнёвок с 1960-х. Реальная интенсивность осадков уже на 15-20% выше расчётной. Города не справляются с потоками воды. Но решение есть, и оно уже работает по всему миру. Мировой опыт показывает, в мегаполисах больше не борются с водой. С водой подружились. Так, в Китае реализовали концепцию «Город-губка». Национальная программа, по которой города вроде Шэньчжэня и Нанкина должны к 2030 году задерживать и использовать 70% дождевой воды. Результат не заставил себя долго ждать. Объем паводков сразу же снизился на 30-50%. В Нью-Йорке сделали упор на водно-зелёную инфраструктуру. Более 11 000 дождевых садов и зелёных крыш задерживают 895 млн литров воды в год, разгружая старую канализацию и очищая стоки. В Нидерландах внедрили сбор дождевой воды. Здесь реализована идеальная схема: вода с площади собирается, очищается и автоматически подаётся на полив деревьев. Датчики влажности почвы экономят воду и исключают ручной труд. В России также пытаются внедрять схемы по очистке стоков и утилизации дождевой воды. Пока, к сожалению, только точечно устанавливаются дренажные системы, где вода собирается и проходит первичную очистку от мусора и песка. А модульные резервуары регулируют количество сбрасываемой воды в ливневки, предотвращая подтопления. Таким образом, происходит накопление воды для полива и технических нужд. Обеспечивается также инфильтрация, медленно возвращая воду в грунт. Умные датчики управляют поливом, а специальные дождеприёмники с режимом «зима/лето» защищают систему от реагентов и заиливания. Радует, что в больших городах уже поняли, что борьба с водой - это тупиковый путь. Будущее за умным управлением водными ресурсами, где каждый ливень, не угроза, а ценный ресурс для озеленения и поддержания экобаланса города.